- Из самоизоляции выйдет не каждый, - сказал Федор Михалыч на второй день свободы и тяпнул для стабилизации нервов стопочку.
Первый день прошел заполошно. В 4.45 утра Настасья в кокошнике, с караваями и рушником раскрыла переноску. Федор Михалыч психанул и спрятался за диваном. За диваном было душно, тесно и как-то не хорошо.
"Я что, дурак? - подумал Федор Михалыч и пополз намытой жопой обратно.
…В электричке он потребовал индивидуальную маску и встречал каждого входящего утробным воем. Каждый входящий видел бесноватого Федора Михалыча в маске и понимал, что Армагеддон наконец настал и надо прятаться. Поэтому ехали с относительным комфортом и в пустом вагоне.
На месте Федор Михалыч дал по мордасам всем, кого встретил: Гамлетику, Родиону, Макару, сонному ежику и бочке для сжигания мусора. К концу дня Михалыч выполнил норму по шагам за себя, Настасью и за Иринушку. Кусал хвост. Боксировал сосну. Плакал на небо. Свалился от свежего воздуха там, где шел, и во сне искал маску и телевизор.
Утром не жрамши лег в кресла и стал смотреть мир.
Приходили коты, приходили собаки, приходил дождь, люди и ежики. Федор Михалыч лежал бессмысленной тушкой и ни на что не реагировал.
- Барин, ты бы встал, - сказал Родя. - Дал бы нам по мордасам. Глядишь, и полегчает.
- Жрите, ходите, пейте, - печально ответил Федор Михалыч и попросил микстуру Кватера. - У меня карантинная депрессия. Я сегодня не в состоянии.