"Советские десятилетия привели к разрушению чувства достоинства: и собственного достоинства, и достоинства другого. Унижение не вызывает настоящего сопротивления и даже возмущения: «Да как же такое вообще возможно?». Чтобы возмутиться, нужно быть свободным человеком, нужно чувствовать в себе ту ценность, которую ни ты сам, и никто другой не может нарушить. Этой интуиции – вообще говоря, мистической, потому что никаких «объективных» оснований у неё нет – человека советского во...спитания лишили. «Да кто мы такие, чтобы…!» или «Да кто ты такой, чтобы…!» Два эти страшных присловия мы не встретим, наверное, больше нигде в мире.
Однако в последние годы чувство собственного достоинства пробуждается в нашем обществе, и мне это кажется благим знаком. Это чувство может быть самым твёрдым препятствием для зла и произвола со стороны «сильного».
Я думаю, что ситуация пандемии, в которой мы оказались, ставит вопрос о достоинстве и благородстве остро и по-новому. Скажем, традиционное представление о достойном поведении учит нас, что дрожать за собственную шкуру – недостойно. Неслучайно такие авторитетные интеллектуалы, как Дж. Агамбен, восстали против «покорности» карантинным мерам. И в самом деле, по всем привычным представлениям достойный человек должен ценить свободу выше продления собственной жизни! Однако сегодня мы понимаем нечто новое: как раз осторожность и бережность оказываются достойным поведением. Потому что речь идёт не о продлении собственной жизни, а о сохранении чьей-то ещё: ты не должен стать носителем смерти для других, даже если для выполнения этой задачи тебе придётся внешне повести себя не так, как ты хотел бы, – «слушаясь» и «покоряясь». Не все оказались согласны принять это неожиданно изменившееся отношение к достоинству, потому что красивого в нём как будто немного, а этика Аристотеля, в которой мы все живём, основана на красоте: достойный поступок – это красивый поступок. Неожиданно достоинство получает здесь другое обоснование. Это обоснование представляется мне глубоко христианским: оно заключено в христианском откровении о любви к ближнему. Пренебрежение ближним, таким образом, недостойно и низко. В классическую или романтическую идею достоинства этот мотив как будто не входил".
See More