Забрыкин отстаивал нажитый им капитал. Он закрыл свой офис навсегда резиновым фаллосом.
Замочную скважину в виде вагины 10 лет назад вырезали ему мастера из Нью-Йорка. Фаллос-ключ был один. Эксклюзивный. И потерять его означало бы потерять весь офис.
Теперь он вяло покачивался в дверях и это было слишком символично. Финансовая импотенция ударила Забрыкина в пах.
В маске из аргентинских попугайчиков он вышел из офиса, и не боясь вируса, нырнул в самую толпу.
Ему …надо было покинуть все засвеченные места, чтоб его не нашли... Ведь у него теперь огромные долги перед сотовариществом «Бейсбольная бита и Дракон». Забрыкин похудел на два килограмма.
Теперь он ел только моллюсков, посыпанных кирпичной крошкой. Португальский врач обещал изменить лицо до полной неузнаваемости. Забрыкин обдумывал вариант своей кончины. Вертелись мысли о том, что сладкая жизнь закончена. Его больше никто не узнает. Со старыми знакомыми придётся завязать. Забрыкин шёл к доктору на липоксацию щёк и подбородка. Он хотел быть похожим на Хемингуэя в молодости. Он состриг волосы, бережно сложил их в сундучок из дорогих пород дерева и кинул в канал Грибоедова.
Доктор принял Забрыкина на Петроградке. Он заорал: «мистер Хемингуэй!!!» и шуточно шлепнул Забрыкина по пузу.
Он усадил его в кресло для беременных (так подумал Забрыкин) и принялся натягивать и закреплять кожу на лице щипчиками.
Потом отрезал скальпелем лишнее.
Забрыкин вышел весь перебинтованный. Он с трудом двигал ногами.
Мистер Хемингуэй!
«Всё! Я теперь Хемингуэй. Откроют границы и я засяду на Кубе», - бормотал про себя Забрыкин.
На съемной квартире у него не было приличного матраса. Он лежал на берестяных ковриках и рыдал:
- Я потерял два миллиона долларов из-за этого чертового кризиса! - зачем-то он крикнул в кухонную форточку.
- Двести пятдесят тысяч ушли на операцию!
Наверняка, «Бейсболная бита и Дракон» рыщут уже везде - обратился он к водосточной трубе и выплюнул самую дорогую пломбу за историю стоматологии в окно.