at 14-09-2020 10:55:23
БЕЛАРУСЬ, ДЬЯВОЛЬЩИНА иСВЕТЛАНА АЛЕКСИЕВИЧНикогда еще мистический взгляд на историю не представлялся таким правдивым, трезвым и убедительным, как ныне, в наше мутное время со всеми присущими ему оттенками серого и черного. Никогда еще не была столь очевидной истина, что не только человеческое сердце, но и мировая история – это поле, где дьявол с Богом борется. Никогда еще человекообразные бесы, которых с предельной анатомической достоверностью описал Достоевский, не имели столько власти на территориях уже наполовину распавшейся евразийской империи.Придумана тысяча рационалистических концепций, где с помощью «научных средств» анализируется природа деспотических, неототалитарных режимов. Но их авторы, связанные по рукам и ногам атеистическими предрассудками, ищут истину там, где её нет и никогда не было. Мыслящие антропоцентрическими категориями, они убеждены, будто альфа и омега истории – человек. Их не смущает, что то научное казино, в котором все ученые игроки делают ставки только на человека, - самое сомнительное из всех научных заведений, гарантирующее только малые и большие проигрыши.Между тем, история не антропоцентрична. И наиболее внятным образом об этом говорят не историки, социологи и философы, а теологи, не школьные учителя и вузовские педагоги, а мыслящие христиане, не пораженные вирусом деградировавшего византизма.История не укладывается в прилагаемые к ней рациональные схемы потому, что она мистична. Она таинственна в своей основе, по своей сути. Она загадочна от начала до конца, потому что на её сцене действует не одна человеческая фигура, а три – Бог, человек и дьявол. Так было, так есть и так будет до скончания века.История – самая таинственная из всех известных нам драм, потому что таинственна природа человека и непостижимы сущности Бога и дьявола. Мы с трудом разбираемся даже в своих собственных мотивах, а уж мотивы Бога и дьявола от нас вообще скрыты. Историки-антропоцентристы потому и попадают постоянно впросак со своими расчетами и прогнозами, что не видят на мировой исторической сцене этих двух важных протагонистов – Бога и дьявола. Можно ли, к примеру, понять высокий смысл трагической истории Иова, если из неё кто-то успел вычеркнуть все упоминания о величавом Творце и суетливом провокаторе архивраге? Возможно ли аутентичное отношение к Иуде, если не учитывать евангельскую констатацию того драматического поворота, когда перед самым предательством в него вошел сатана?На протяжении целого столетия, вплоть до 9 августа 2020 года, Беларусь находилась в цепких когтях дьявола. То была самая горькая эпоха в ее истории. Сотни тысяч, если не миллионы, коммунистов-богоборцев, населявших её, лишили её Божьих благословений и навлекли на неё Божьи проклятья. А где проклятья, там простор для разгула дьявольских сил, для страданий, слез и крови.Грязная, преступная дьявольщина, принявшая вид костоломно-кровавой лукашенковщины, норовит накрыть всю страну, растечься по городам и весям, затопить их слезами и кровью.В августе-сентябре этого года история трижды постучала в дверь нобелевского лауреата Светланы Алексиевич. Вначале в виде драматической победы Тихановской над узурпатором. Затем в виде приглашения стать членом Координационного совета – штаба народной революции. То были радостные, и воодушевляющие призывы. Но в третий раз явился иной вызов, противоправный и брутальный. Дьявольская сила в зловещем облике КГБ пожелала вломиться в её жилище. Вызов оказался не столько мощным, сколько наглым. Но Светлана Александровна, женщина не робкого десятка, вызов примет и на него ответит. Так, в своё время она приняла жестокий вызов демонической структуры развороченного ядерного реактора и убийственного чернобыльского ветра, принесшего в Беларусь смерть, и написала «Чернобыльскую молитву», читая которую, люди по всему миру по сей день плачут навзрыд.Её литературный талант как будто специально создан для работы над реальными сюжетами, в которых бесчинствует дьявольщина запредельного зла. Когда-то Достоевский, размышлявший в «Дневнике писателя» о сходных катастрофических ситуациях, предложил читателям вообразить, как сразу же после лиссабонского землетрясения, уничтожившего столицу Португалии, на развалинах появился бы поэт, пожелавший декламировать свои сочинения, напоминающие стихи Афанасия Фета «…Шепот, робкое дыханье, трели соловья…». Резюмируя, Достоевский пишет, что было бы совершенно справедливо, если б современники тут же на месте повесили этого виршеплета.Трагические повороты истории не склоняют к сентиментальному сюсюканью. Они рождают драмы и трагедии в прозе и стихах. Алексиевич обладает таким оружием борьбы с сатанинским режимом, которого нет у других членов Координационного совета, – золотым пером нобелеанта. Против этого оружия бессильны продажные идеологи неототалитаризма. Алексиевич способна так раздеть, разуть и обнулить диктаторствующего беса, «гологолового гада в кровавой луже», присвоившего себе «право на кровь», что холуйствующим мелким бесам симоньянам, сурковым, соловьевым и прочим останется лишь тихо скулить в сторонке. И ей не надо ничего сочинять, не требуется ехать куда-то в творческие командировки: материал сам плывет к ней в руки. Тема современной политической бесовщины не просто нашла своего автора; она почти буквально обрушилась на неё. "Белорусская молитва", как плач современного белорусского Иова, несущийся к Богу, уже начала свой путь к Нему.